9 февраля 2012 года духовник Общероссийского общественного движения «За Веру и Отечество» иеромонах Никон (Левачев-Белавенец) и политолог, председатель Русского общественного движения Виктор Юрьевич Милитарёв выступили на радио КП (97.2 fm) в программе «Прощеного воскресенье», а темой выпуска стало «Может ли священник помитинговать?» Приводим текст беседы.
Телерадиоведущий Арташес Антонян: Первый вопрос к нашим гостям: вы митинговали?
Отец Никон: Я не митинговал. Я занимался своими прямыми священническими обязанностями — провожал в последний путь близкого друга. Я вообще считаю, что духовенству надо крайне осторожно участвовать во всякой митинговой стихии. Потому что очень большой соблазн для паствы переносить позицию конкретного священника на позицию церкви. И каждый священник должен понимать, что многие могут воспринимать его личную позицию как гражданина – как позицию церкви. Для священника, как для врача, должен быть первенствующий принцип: не навреди. Поэтому я стараюсь обходить такие чисто политические акции.
А.А.: А ваши коллеги тоже обходят? Или приходят?
О.Н.: Я не знаю священников, которые ходили бы на политические митинги в последние 10 лет.
А.А.: А надо ли вообще священникам там присутствовать?
О.Н.: На мой взгляд, не стоит, именно потому, что на одном митинге будет выступать священник с позиции дикого либерализма. На другом митинге – дикого национализма или консерватизма. У людей может возникнуть естественная реакция отторжения. В этот храм я не пойду, здесь священник – либерал. В этот храм я не пойду, здесь священник – националист. Священник должен объединять, умиротворять и помогать людям разных взглядов находить общий язык. Я участвую в различных круглых столах. Незадолго до этих митингов я участвовал на круглом столе националистической оппозиции, где были и представители либералов, но я в своем слове сказал как раз о той ответственности, которую необходимо всегда помнить лидерам протестного движения, чтобы не привести страну к хаосу, а народ – к гражданской войне.
Виктор Милитарёв: На митинге я был, хотя и недолго. 4 февраля с утра нас был первый открытый оргкомитет политической партии «Новая сила», которую основал мой друг и коллега Валерий Дмитриевич Соловей. Заседание оргкомитета было в гостинице «Варшава», как раз на углу Ленинского проспекта и Садового кольца.
Я думаю, Валера это специально придумал, чтобы желающие могли пойти на митинг. Мы потом пошли по Якиманке. И часть участников оргкомитета влилась в это большое шествие. Мое отношение к этим митингам сложное. В целом, скорее, положительное. Но совершенно не однозначное. Я уважаю наших сограждан, которые протестуют против фальсификации выборов. Я вижу некоторое лукавство в этом протесте, потому что, по моим данным, выборы у нас фальсифицируют еще с ельцинских времен, с референдума 1993 года. Некоторые специалисты говорят, что даже референдум по конституции в 1993 году был подделан. И в этом смысле то, что народ проснулся только сейчас, говорит о том, что не так уж стопроцентно этот мотив действительно базовый.
Я подозреваю, что просто среднему классу, молодежи, наиболее образованным, обеспеченным горожанам просто надоело, что у нас по сути с момента ухода Ельцина один руководитель. С другой стороны, мне не симпатичны большинство из тех, кто на трибуне митинга. Правда, эти чувства со мной разделяет подавляющее большинство участников митинга. Так что я уже готов и уже несколько дней выдвигаю лозунг «Долой трибуны!», «Протест без трибун!», «Лучше армия без генералов, чем такие генералы!», и вообще «Долой политических самозванцев!». Потому что никто не уполномочивал все эти самозванные оргкомитеты руководить сотнями тысяч наших сограждан.
И, наконец, о священниках. Несколько знакомых священников участвовали в этих думских выборах как наблюдатели и говорили о явных выраженных фальсификациях. Такая роль священнослужителей мне представляется верной. Потому что это общегражданская роль. Точно так же, если в конце концов будет создана партия православного типа, не важно – христианско-демократическая, социально-консервативная, но явно с сильно выраженным православным оттенком, то в такой партии священникам место. Во всем же остальном я совершенно согласен с моим другом — отцом Никоном. Священники, выступающие вне общесоциальных, правозащитных, христианско-демократических функций, дезориентируют свою паству. Это все равно как агитировать во время проповеди за политические партии, явно не относящиеся к числу христианско-демократических. Хотя некоторое количество священников на такие митинги ходят. Правда, они стараются не афишировать. Они могут прийти без рясы. Как граждане.
А.А.: Отец Никон, а вам тоже несимпатичны нынешние оппозиционеры, стоящие на трибунах?
О.Н.: В подавляющем большинстве. Посмотрите, Касьянов, Немцов, призывающие к борьбе с режимом, это лица, которые олицетворяли этот самый режим, который ничуть не изменился с середины 90-х годов. Касьянов вообще был председателем правительства уже при президенте Путине. Хотя бы должно у людей быть чуть-чуть совести. У меня отдельное отношение к Гарри Каспарову, взгляды которого я не разделяю. Но здесь я хотя бы понимаю, что человек состоятельный, добился всего сам. Мог бы жить припеваючи, играя на турнирах и зарабатывая деньги. Мне кажется, что он больше для декорации. А верховодят вот эти вечно вчерашние.
А.А.: Березовский тут в президенты Парфенова предложил.
О.Н.: Не слышал. Но я считаю, что со стариком совсем все плохо. Чем экстравагантнее идея, он надеется, что о нем кто-то вспомнит.
А.А.: Как в церкви отнеслись к его недавнему открытому письму к Патриарху с просьбой передать власть народу?
О.Н.: Думаю, с чувством хорошего юмора. Никто всерьез давно уже не рассматривает ни выступления Бориса Абрамовича, ни тем более его письма, к тому же открытые.
Звонок от радиослушателя Дениса: Хочу обратить ваше внимание на «Братьев-мусульман» — у них очень позитивный пример. Они финансово, юридически, физически помогают людям. И детские сады от них, и финансовая помощь. Посмотрите, какой у них успех на выборах в этих странах.
О.Н.: К сожалению, «Братья-мусульмане» не только помогают своим единоверцам, но еще и устраивают погромы христианских храмов и убивают христиан и священников, православных в том числе. Я бы опасался брать «Братьев-мусульман» в качестве примера. Что касается православной церкви, она ведет достаточно активную социальную политику. Есть и православные детские сады, и православные гимназии. Практически каждый православный приход – это община, которая занимается и взаимной поддержкой. У нас в храме мы знаем, кто нуждается. Сами прихожане по своей инициативе порой помогают нуждающимся, не трубя об этом, как о какой-то социальной миссии. А просто оказывая помощь своим собратьям по приходу. К сожалению, у нас очень многие инициативы наталкиваются на глухое сопротивление власти. Можно привести пример с основами православной культуры, которые только с этого года как-то в массовом порядке будут преподаваться в школах. Я знаю, что возникают проблемы и с православными дошкольными учреждениями. К сожалению, в течение долгих лет церковь вообще была лишена возможности заниматься социальной деятельностью. При советской власти благотворительность была прямо запрещена законом для всех религиозных организаций. Это считалось уголовным преступлением. Батюшка, который достал из кармана свои деньги и дал нуждающейся многодетной семье, совершал уголовное преступление и мог быть отстранен от служения властью. Нам приходится практически заново возрождать тот опыт социального служения, который был у православной церкви во времена Российской империи.
Звонок от радиослушателя Виталия: Церковь у нас руководствуется церковными соборами, а не какими-то декларациями. Церковь – это собрание верующих людей. Что касается священников, не стоит им участвовать в митингах. А что касается православных мирян, мы руководствуемся своей совестью и прислушиваемся к авторитетным людям. Таким, как старец Илий, духовник Оптиной пустыни, который однозначно высказался, что на Болотной делать православным людям нечего. Я разделяю посыл Поклонной площади, который говорит о том, что надо самостоятельно, без вмешательства сил извне, изменять аккуратно действия власти. На Болотной площади – посмотрите на этих лидеров. Это однозначно сатанисты!
О.Н.: Я думаю, наш радиослушатель имел в виду, что люди, которые творят сознательное зло, а отец зла у нас – сатана, косвенно подыгрывают сатане.
А.А.: В современном мире таких много.
О.Н.: Поэтому у нас и мир похож на большой бордель.
А.А.: Отец Никон в свое время этих сатанистов даже гонял.
О.Н.: Это случилось 11 лет назад. Это было лето 2000 года. Я как раз выступал на «Народном радио». Пришел в студию человек и сказал, что сегодня в московском клубе «Швайн» будет сатанинская акция. Будут выставлены три свиные головы с надписью «Отец, Сын, Святой Дух». Я спросил: «А какая мразь это придумала?». Отвечает: «Есть такой художник Олег Мавромати. Это художник, который себя к кресту прибивал напротив Храма Христа Спасителя. Вы собираетесь как-то реагировать?». Я поехал туда. Сначала попытался с организаторами объясниться, что они вовлекают в сатанинскую акцию всех находящихся в клубе, и на всех падет наказание. Они вроде как согласились это безобразие убрать. Я вышел во дворик и начал давать интервью журналистам. Вдруг прибежал человек и говорит: батюшка, вы вышли, и опять все это стоит на сцене. Я вернулся в зал: действительно три свиные головы. Какой-то странный человек корчится на сцене, рожки показывает. Я вышел на сцену. Пытался призвать молодежь к тому, чтобы вышвырнуть все это. Но мне отключили микрофон. И мне пришлось скинуть эти свиные головы в зал. А потом и этого самого так называемого художника. И потом я обратился к молодежи. Там были скинхеды, ультранационалисты. Я им сказал: если вы позволяете плевать в святыни, которым поклонялись ваши деды и прадеды, вы не в меня плюете, даже не в церковь, вы плюете в свою русскую душу. Не позволяйте плевать вам в душу. И были аплодисменты.
Потом, правда, либеральная пресса облила меня грязью. Написать правду, что православный священник сумел убедить неуправляемую радикальную молодежь в том, что нельзя глумиться над православными святынями, было нехорошо. Написали что-то вроде фельетонов. Чуть ли не сам я участвовал в этой сатанинской акции. Но совесть у меня чиста. С тех пор я не слышал об этом художнике больше ни разу.
А.А.: Вот такие батюшки нам нужны – не словом, а кулаком! Знаю, что вы вместе с Виктором Юрьевичем в свое время сидели в Белом доме. Вы туда пошли как священник или гражданин?
О.Н.: Я пошел туда как священник. Потому что там находились мои близкие друзья. Так получилось, что тогда я служил в подмосковном храме. Я пытался создать что-то вроде попечительского совета. Ряд депутатов Верховного Совета Российской Федерации уже у меня побывали. Когда я узнал, что эти люди находятся в здании парламента, я поехал к ним прежде всего. Потом я понял, что мне необходимо там остаться. Потому что слово священника способно удержать от каких-то опрометчивых шагов. В течение двух недель я обходил баррикады, успокаивал людей, чтобы они не поддавались на провокации. Даже удалось крестить там сотрудников кухни. Когда началось безобразие с расстрелом парламента, пришлось быть до конца.
В.М.: До сих пор помню, сижу в своем кабинете, вдруг заходит незнакомый молодой священник и говорит: «Чайком не напоите?» Вот с тех пор мы и подружились. Уж сколько лет прошло, почти двадцать.
А.А.: То есть от участия духовенства в политических акциях не всегда бывает вред?
В.М.: Я лично был восхищен тем, что между нами был священник.
О.Н.: Я не выступал там на митингах. Важно, чтобы священник всегда оставался священником, а не политиком. Был соблазн, предлагали выступить с балкона. Я от этого отказался. Я работал с людьми. Иногда просто выслушивал их, то, что у них наболело. Иногда исповедовал. Когда 3 октября совершалась литургия, я исповедовал несколько сот человек. Многие исповедовались впервые. Это большой опыт для меня. Когда человек не знает, останется он жив на следующий день или нет, он совершенно по-другому исповедуется. И найти какие-то слова, чтобы его и укрепить, и в то же время чтобы вразумить, чтобы не поддавался не самым лучшим чувствам, это не так легко.
Звонок от радиослушателя Анатолия: Священники не только должны, а обязаны участвовать вместе с народом в митингах и шествиях. Фигура священника придает храбрости, но и удерживает от каких-то негативных проявлений.
А.А.: А как же соблазн пойти неверным путем? Есть большинство и меньшинство. Как священник разорвется?
Анатолий: Душа должна подсказать. Те, кто пришли на Поклонную в поддержку Путина, я считаю, согрешили. Они нарушили одну из заповедей: не холуйствуй. На такие митинги должны приходить люди по искренности, по душевному позыву, а не за отгулы, премии или поощрения.
О.Н.: Не надо мазать черной краской всех, кто был на Поклонной. Я знаю огромное количество людей, которые туда шли из своих убеждений, не будучи даже сторонниками Путина, хотели продемонстрировать свое неприятие «оранжевой» идеи. Те, кто туда шел за отгулы, да, за тех стыдно. Что касается того, чтобы священник возглавлял колонну демонстрантов? У нас есть печальный пример в истории, когда очень талантливый молодой священник Георгий Гапон возглавил шествие. Но не сумел удержать толпу. И в итоге окончил свои дни плачевно. Был повешен собственными почитателями. В нашем очень сложном и многослойном, многоликом политическом мире часто огромный дефицит подлинной информации о том, где и кто принимает решения. Хуже, чем ошибка священника, не может быть ничего в этой ситуации.
А.А.: Патриарх на днях сказал, что православные вообще не ходят на демонстрации. Что наша сила в молитве. И все они молятся в тиши за благополучие Святой Руси. Кто же тогда был на демонстрациях? Одни иудеи, что ли?
В.М.: Звонил парень на радио, говорил: да тут русских вообще на Болотной площади нет. Мы ему возразили, что там было довольно много русских националистов, как умеренных, так и вполне радикальных, которые придерживаются той же точки зрения, что и вы, но при этом присутствуют. А если всерьез, я с глубоким уважением отношусь к схиархимандриту Илию. Но в данной ситуации не могу разделить его точку зрения.
Я понимаю, что духовно совершенные люди молятся, это прежде всего относится к монахам, и они как бы являются пограничниками, защищающими нашу землю от нечистой силы. Но в ситуации, когда с 1992 года нами управляет режим, который не слышит своего народа, который проводит политику, которую народ ласково зовет «гайдаро-чубайсовской», нам митинги стотысячные нужны. Потому что, как говорил один мой знакомый, беседуя с рабочими, почему французские рабочие получают в четыре раза больше, чем вы? Думаете, они в четыре раза лучше работают? Нет, они в четыре раза больше бастуют. Я, как и те, кто стоял на Поклонной, был категорическим противником «оранжевой» революции на Украине. И если бы у нас в Москве пытались провести нечто аналогичное, то есть заявить, что у власти воры, а мы – честные люди, и при этом этими честными людьми объявляли себя те же воры, и они бы потребовали отменить все выборы и почти непарламентским методом прийти к власти, я бы стоял на Поклонной. Но пока я считаю необоснованными и даже немножко параноидальными опасения моего старого друга Сергея Кургиняна, который считает, что на Болотной площади призывают к «оранжевой» революции. Это не так. На Болотную площадь выходят граждане, недовольные действиями власти. Ни к каким «оранжевым» революциям они не призывают. К ним даже не призывают глубоко антипатичные мне лидеры, стоящие на трибунах. Поэтому опасения многих на Поклонной кажутся мне ошибочными. Между взглядами большинства пришедших на Поклонную и Болотную большой разницы нет. Нам нужна общая положительная программа: честный суд, борьба с коррупцией, признание залоговых аукционов воровской сделкой, требование честных выборов. Мы даже общую социально-экономическую программу на некоторых пунктах способны сделать вместе. За свободу, справедливость, борьбу с массовой бедностью и неравенством!
А.А.: Отец Никон, изменится что-то после таких массовых митингов протеста и митингов в поддержку правящего режима?
О.Н.: Я считаю, что происходят изменения на политическом нашем олимпе. Я считаю знаковым событием назначение Дмитрия Олеговича Рогозина заместителем председателя правительства. Если уж мы говорим о православных и участии православных в политике, то он как раз человек православный. Я его венчал с его супругой Татьяной в 1994 году. Я исповедовал и причащал его во время голодовки в Госдуме в 2005 году. Я знаю, что этот человек регулярно исповедуется и причащается. Живет нормальной церковной жизнью. И то, что этот человек стал заместителем председателя правительства, это изменения. И не замечать их, игнорировать – неправильно. И статьи Путина – это тоже изменения, попытка какого-то диалога с обществом.
Пресс-служба Движения «За Веру и Отечество» ( press-dzvo@mail.ru )
За Веру и Отечество 